Класс-Центр
НАДЕТЬ и ОДЕТЬ
Ловушки русского языка: приставка
Приставка в русском языке – это морфема, которая отвечает за оттенки смысла. Иногда они так тонки, что путают нас. Как, например, в паре слов одеть – надеть.
Слово одеть означает «облачить в одежду».
Приставка О- несет смысл «охват». Одеть можно КОГО-ТО!
Слово надеть значит «примерить на себя».
Приставка НА- добавляет смысл «поверх». Надеть можно ЧТО-ТО!
Запомнить это различие вам помогут антонимы:
надеть — снять
одеть — раздеть
Рифмовка: одевают Надежду, надевают одежду
Каждую неделю для вас выбирает стихотворение Анна Аркатова, поэт, филолог, выпускница Литературного института им. А.М. Горького, член Союза писателей Москвы, автор семи поэтических книг.
Всеволод Некрасов (1932 – 2009)
***
Темнота
В темноту
Опускается пыльца
Где-то там
Где-то тут
Где-то около лица
Над покрытой головой
И в канавах у шоссе
Дождевой
Деловой
И касающийся всех
Происходит разговор
Между небом и землей
Между летом и зимой
1966
Как раз сейчас как раз сию минуту как раз когда стемнело — необходимо, я считаю, впустить в себя эти строчки! Потому что в них — наиточнейшая геопозиция самого важного, что у нас есть – нашего голоса! Как ему бедному звучать в сумерках и холоде, между небом и землей, чтобы не падать с грохотом и не улетать безвозвратно? Ясное дело – только в разговоре. Как завещал один замечательный философ – главное, никогда не прекращайте разговора! Разговора с друзьями. Где бы вы ни находились…
Имя философа – Александр Пятигорский.
А имя Всеволода Некрасова – знаменитого лидера «Второго русского авангарда» запомните, почитайте его стихи – как будто с самим собой поговорите (для начала)).
«Денискины рассказы. Тайное становится явным», В. Драгунский:
— Хочешь, пойдем с тобой в Кремль?
Ну еще бы… Я не знаю ничего красивее Кремля. Я там был в Грановитой палате и в Оружейной, стоял возле Царь-пушки и знаю, где сидел Иван Грозный. И еще там очень много интересного. Поэтому я быстро ответил маме:
— Конечно, хочу в Кремль! Даже очень!
Тогда мама улыбнулась:
— Ну вот, съешь всю кашу, и пойдем. А я пока посуду вымою. Только помни — ты должен съесть все до дна!
И мама ушла на кухню.
А я остался с кашей наедине. Я пошлепал ее ложкой. Потом посолил. Попробовал — ну невозможно есть! Тогда я подумал, что, может быть, сахару не хватает? Посыпал песку, попробовал… Еще хуже стало. Я не люблю кашу, я же говорю.
А она к тому же была очень густая. Если бы она была жидкая, тогда другое дело, я бы зажмурился и выпил ее. Тут я взял и долил в кашу кипятку. Все равно было скользко, липко и противно. Главное, когда я глотаю, у меня горло само сжимается и выталкивает эту кашу обратно. Ужасно обидно! Ведь в Кремль-то хочется! И тут я вспомнил, что у нас есть хрен. С хреном, кажется, почти все можно съесть! Я взял и вылил в кашу всю баночку, а когда немножко попробовал, у меня сразу глаза на лоб полезли и остановилось дыхание, и я, наверно, потерял сознание, потому что взял тарелку, быстро подбежал к окну и выплеснул кашу на улицу. Потом сразу вернулся и сел за стол».
Версия для слабовидящих
